Азербайджанская мифология

Делаю

Азербайджа́нская мифоло́гия (азерб. Azərbaycan mifologiyası) — система мифологических представлений азербайджанцев, являющаяся частью мифологии тюркских народов. На формирование азербайджанских мифологических сюжетов и персонажей повлияли мифологии Месопотамии,^[1] Ирана^[2][3] и тюркских народов.^[4][5] Различные азербайджанские мифы берут своё происхождение из эпосов «Эргенекон»,^[6] «Огуз»,^[6] «Китаби-Деде Коркут»^[6] и «Огузнаме».^[7][8] Одновременно в некоторых сюжетах и персонажах азербайджанской мифологии наблюдается влияние таких древневосточных литературных памятников, как «Авеста»^[6][3] и эпос о Гильгамеше.^[9][3]

Азербайджанские мифы подверглись воздействию местного ритуализма, культовых верований, тотемизма и шаманизма.^[10] После принятия ислама (VIII—IX вв.) в азербайджанские народные сказки и мифы вошли сюжеты и персонажи, связанные с исламской мифологией; различные исламские идеи были добавлены в структуру повествования.^[11] Среди злых существ азербайджанской мифологии джины восходят к исламской традиции, дивы и пери — к зороастризму, а Хал (Ал) Ана и эрдов — к шаманистским представлениям.^[12]

В азербайджанской мифологии существуют тексты о происхождении первого человека, о том, как от него произошли другие люди, о возрождении жизни после великого потопа. Пять священных элементов — огонь, металл, камень, земля и вода — пользовались особым почитанием, наряду с почитанием деревьев.^[13] Существует миф о том, что первые люди были великанами, жившими очень долго.^[14] Согласно азербайджанским мифам, тюрк (как предок тюркских народов) происходит от потомков пророка Ноя и обретает путь к спасению при помощи волка.^[15] По мифу о конце света, в самом конце выживут лишь старая женщина, символизирующая Великую Мать, и волк.^[16] Согласно поверью о «спящем мире», каждую весну на Новруз мир умирает и вновь возрождается.^[17]

В азербайджанской мифологии присутствуют гиганты, дивы, драконы и другие мифические и полумифические существа.^[18] Из ислама сюда пришли всемогущий и милосердный Аллах, ангелы, оберегающие человека в разных аспектах его жизни, и другие персонажи.^[11] В мифах, сказках и дастанах некоторые герои меняют свой облик; поскольку эта способность имеет функционально важную роль, таких существ называют «дёнэргэ». «Эйялар» или «ийялар» — мифологические или покровительственные существа, охраняющие или олицетворяющие определённые природные объекты.^[19]

Азербайджанский поэт Иззеддин Хасаноглу в своём месневи «Китаби-Сирэтин-Наби» изложил свои представления о сотворении, которые согласуются с идеями, отражёнными в гёктюркских памятниках.^[20] Абдуррагим бек Хагвердиев в таких произведениях, как «Пери джаду», «Гырмызы гары» («Красная старуха»), «Дагылан тифаг» («Развалившийся союз»), мастерски использовал мифологические элементы.^[21] В современной азербайджанской литературе мифологические мотивы присутствуют в романе Юсифа Самедоглу «День преступления», романе Исы Муганны «Мяхшяр» («Страшный суд»),^[22] а также в произведениях Мовлуда Сулейманлы «Кёч» («Переселение»), «Шейтан» («Дьявол»), «Йел Ахмядин бяйлийи» («Бейлик Ветреного Ахмеда»).^[23]

Несмотря на то, что большинство азербайджанцев — шииты, в их ритуалах сохранились пережитки зороастризма и других доисламских традиций. Сам праздник Новруз, разжигание огня для здоровья и удачи в новом году — древние обычаи, связанные с зороастризмом.^[24] На социальную и историческую среду, которая повлияла на тематику, использовавшуюся в азербайджанской тюркоязычной литературной среде, повлияли идеи зороастризма, древнетюркские, арабские и персидские легенды, а также мифы древней Месопотамии.^[25] «Шахнаме» также исторически являлось важным и влиятельным произведением в азербайджанской литературе и народной культуре.^[26]

На формирование азербайджанских мифологических сюжетов и персонажей повлияли мифологии Месопотамии,^[1] Ирана^[2][3] и тюркских народов.^[4][5] Различные азербайджанские мифы берут своё происхождение из эпосов «Эргенекон»,^[6] «Огуз»,^[6] «Китаби-Деде Коркут»^[6] и «Огузнаме».^[7][8] Одновременно в отдельных сюжетах и персонажах азербайджанской мифологии заметно влияние таких древневосточных литературных памятников, как «Авеста»^[6][3] и эпос о Гильгамеше.^[9][3]

Кавказские ашуги, в число которых входили и азербайджанцы, сочиняя новые мелодии, в то же время также исполняли и древние стихи. По свидетельству Георгия Гурджиева, в конце XIX века некоторые ашуги могли наизусть исполнять целые фрагменты эпоса о Гильгамеше. Это указывает на связь с 4500-летней устной традицией, так как оригинальные аккадские тексты были расшифрованы лишь в начале XX века.^[24] Другое месопотамское влияние проявляется в азербайджанской суфийской литературе, в обожествлении и олицетворении глаз. Вероятно, такая особенность изображения глаз восходит к древним мифам и легендам о богинях глаз. Родина азербайджанского поэта Мухаммеда Физули — Месопотамия (современный Ирак)— в древности была полна храмов глаз и статуй богинь глаз.^[27]

Различные азербайджанские мифы берут своё происхождение из «Огузнаме» и эпоса «Китаби-Деде Коркут».^[7] Историк XIII—XIV вв. Фазлуллах Рашид ад-Дин, в процессе написания своего труда «Джами ат-Таварих», использовал как источники, существовавшие в местной азербайджанской среде, так и родословные легенды, принесённые мигрантами с Востока, чтобы отразить историю тюрков.^[28] Огузские устные генеалогические традиции были записаны либо в Анатолии, либо в Азербайджане.^[29] Произведение «Тарих-и Огуз» (Огузнаме), связанное с Огуз-ханом, имеет сюжетные линии, сходные с «Искендернаме» Низами Гянджеви и «Романом об Искендере» Суручлу Якуба. Эти литературные связи поддерживают точку зрения Ахмеда Зеки Валиди Тогана о том, что «Тарих-и Огуз» был создан в Азербайджане.^[30] В XV веке в Азербайджане туркманы возвели огузский миф о происхождении рода в ранг династийного. Так, Кара Юсиф считал себя потомком Чингиз Альпа, а Ак-Коюнлу — потомками Байандур-хана, происходившими от Огуз-хана.^[30] Ещё одним доказательством распространённости огузских родословных легенд в азербайджанской среде XV века является тот факт, что Хасан ибн Махмуд из племени огуз-байат, отправляясь в хадж, взял с собой рукопись «Огузнаме» и на её основе написал «Джам-и Джам-аин».^[31] В «Джам-и Джам-аин» использованы и местные истории Азербайджана и Курдистана. Доказательством тому служат сходные сюжеты в «Шарафнаме» (произведении Шараф-хана Битлиси) и «Китаби-Деде Коркуд».^[30]

Наиболее наглядным свидетельством широкого распространения огузских преданий является то, что некоторые истории, именуемые «Огузнаме», были записаны именно в Азербайджане в составе эпоса «Китаби-Деде Коркут».^[28] Этот эпос объединяет как ранние тюркские, так и архаичные кавказские представления.^[7] Его тематика восходит как к более древней эпохе борьбы огузов с кипчаками и печенегами в Центральной Азии, так и к борьбе племенного союза Ак-Коюнлу с христианами.^[32] Сведения о могиле Деде Коркуда в Дербенде приводят такие путешественники, как Адам Олеарий, Эвлия Челеби, а также упоминает «Дербенд-наме». Эвлия Челеби отмечал, что ширванцы очень почитают эту могилу.^[33] Фантастические мотивы азербайджанских сказок связывают с «Китаби-Деде Коркут».^[34]

Азербайджанские мифы подверглись влиянию ритуализма, культовых верований, тотемизма и шаманизма.^[10] Азербайджанская и армянская мифологии формируют мифологическую среду Южного Кавказа, тогда как Грузия относится не к этой среде, а к картвельской мифологической среде.^[35]

В связи с принятием ислама азербайджанские народные сказки и мифы приобрели религиозный смысл, в их повествовательную структуру были добавлены различные исламские идеи и герои.^[11] Среди злых существ азербайджанской мифологии джинны относятся к исламской традиции, дивы и пэри — к зороастризму, а Хал анасы и эрдов — к шаманистским воззрениям.^[12] В азербайджаноязычном месневи «Китаби-Сирэтин-Нэби» XIII века поэта Иззеддина Хасаноглу представление о космосе и мифические идеи свидетельствуют о том, что вера в Небесного Бога (Гёк Танры) продолжила своё существование в рамках ислама.^[36]

Монгольское нашествие XIII века и последующий период господства Ильханидов над Иранским Азербайджаном и территориями современного Азербайджана привели к усилению здесь шаманистских обычаев. Шаманские традиции претерпели изменения под влиянием ислама и в тех областях, где они не наносили вреда и не были существенными, смогли сохраниться. Древние обычаи и традиции продолжили жить в азербайджанской культурной среде — в детском фольклоре и играх, обрядах и верованиях широких народных масс. Например, нет сомнения, что обычай азербайджанцев есть плов по четвергам в честь душ усопших является пережитком древнего шаманизма.^[37]

Мифы и легенды азербайджанцев построены на вере в различных мифических и полумифических существ, несущих в себе добро и зло. В азербайджанской мифологической системе существуют мифические единства: земля и небо, море и гора, вода и имя, человек и чудовище, дерево и цветок. Мифы, связанные с этими единствами, создавались в разные периоды социального развития и отражают ранний этап развития человечества. Значительная часть мифов как самостоятельные мифологические объекты веками передавалась устно, из поколения в поколение, дойдя до наших дней.^[18]

Несмотря на внешние влияния, азербайджанская мифология сохранила свою национальную самобытность. Азербайджанская мифология была тесно связана с персидским фольклором, и они оказывали взаимное влияние друг на друга. Тем не менее азербайджанская мифология сумела сохранить свою оригинальность. Персидская мифология также заимствовала ряд мифологических сюжетов у азербайджанской.^[38] Кумыкская мифология была внутренне связана с азербайджанской как в типологическом, так и в генетическом плане.^[39]

В азербайджанской народной культуре мотивы дракона (эждаха), дива и пэри не встречаются в мифологических преданиях, тогда как такие персонажи мифологических преданий, как Гарачуха, Хал анасы и другие, не используются в дастанах и рассказах. Поскольку мифологические верования воспринимались людьми как реальность, герои мифологических преданий не переносились в рассказы и другие фольклорные произведения. Например, пока имя Гарачуха (аналог Домового) не утратило своего этнографического смысла и связанные с ним верования не были забыты, включить его образ в дастаны и рассказы не представлялось возможным.^[40]

Ещё в XIX веке, наряду с различными жанрами азербайджанского фольклора, некоторые азербайджанские мифы были записаны со слов местного населения и опубликованы в русской прессе. Например, в 9-м номере «Сборника материалов для описания местностей и племён Кавказа» (СМОМПК) были напечатаны собранные учителем из села Бёюк Веди Хашим беком Везировым материалы под названием «Некоторые сведения о татарских поверьях». В них приводились представления о джинах, дивах, шайтане, природных явлениях, огне и воде, животных, птицах и насекомых, о злом духе Хал анасы, об отношениях между духами, о мёртвых и т. д. В 17-м номере СМОМПК были опубликованы материалы, собранные учителем русско-татарской школы № 2 в Баку, М. Эфендиевым, под названием «Из поверий шамахинских татар». Здесь приводились верования, связанные с небом, солнцем, луной, падением звёзд, райским деревом, радугой, затмениями солнца и луны, громом и дождём, шайтаном, колдовством, гаданием, сглазом, чудовищами, водой и т. д.^[41]

Сведения об азербайджанской мифологии встречаются в некоторых трудах таких учёных, как Мирза Казым бек и Аббаскули ага Бакиханов. В 1920-е годы фольклористы в своих работах также уделяли внимание азербайджанской мифологии. Особых заслуг в этом направлении добился учёный и писатель Юсиф Везир Чеменземинли.^[41] Чеменземинли был первым азербайджанским исследователем, который предпринял инициативу по реконструкции азербайджанских мифов, опираясь на сказки. ^[42]

Такие учёные, как М. Тахмасиб, А. Багри, В. Велиев, А. Набиев, писали труды об азербайджанских мифах. Большая часть исследований об азербайджанских мифах была проведена в 1980-х годах под руководством Мирали Сеидова. Классификацию и таблицы азербайджанских мифов на основе числовых данных представил Азад Набиев.^[41]

С начала 1970-х годов сбору и изданию азербайджанской мифологии было уделено большое внимание. Были изданы книги, содержащие азербайджанские мифы: «Азербайджанские сказки, мифы, легенды» (Баку, 1988, составитель А. Набиев), «Азербайджанские мифологические тексты» (Баку, 1988, на азербайджанском языке), «Волшебные колоски (Азербайджанские мифы)» (Баку, 1990, составитель А. Набиев).^[41]

Азербайджанский исследователь Рамазан Гафарлы в своей монографии «Азербайджанская мифология» предлагает следующую классификацию азербайджанских мифологических идей: анимизм, тотемизм, аниматизм, антропоморфизм, магия, фетишизм и культы.^[43] В азербайджанских верованиях существует представление о том, что всё в природе обладает духом. Например, считается, что у инжирового дерева есть свой дух, поэтому его не рубят, говоря: «Его дух тебя накажет». Когда на землю выплескивают кипяток, говорят: «Ты оскорбил дух земли». Если бросить камень в птицу, предостерегают: «Осторожно, бойся её духа!». В азербайджанской традиции дастанов встречаются следы идеи о том, что душа может быть сохранена в каком-то другом месте.^[44]

В азербайджанской мифологии существует множество мифов, связанных с тотемами.^[45] В тотемизме происхождение общины возводится к какому-либо животному или растению. В некоторых случаях тотемное животное или растение даёт название всему племени.^[46] В азербайджанских народных верованиях можно заметить отношение к волку, оленю, корове, белой птице, змеям, льву, дереву как к тотемам.^[47] Народ создал множество мифов о различных одомашненных и диких животных, а также о птицах. Некоторые из них были опубликованы ещё в XIX веке, некоторые — в книге А. Багры «Фольклор Азербайджана и прилегающих стран» (1930). Например, согласно мифу о пророке Ибрахимхалиле и ласточке, эта птица является священной, и убить её — грех. Существует и миф о тураче, считающемся символом красоты.^[48] В старинных мифах и преданиях о змеях они дружелюбны, дают людям силы и могут научить языку животных. Они лежат на сокровищах и делятся ими с людьми. В некоторых мифах змеи даже живут вместе с людьми и помогают им. Однако со временем змеи в мифах стали восприниматься как ядовитые существа, получив негативный образ.^[49]

В азербайджанской мифологии на первый план выдвигается идея вечного существования души человека, в особенности души умершего. Считается, что даже если тело прекращает свою деятельность, душа продолжает жить в реальном мире, только утрачивая продуктивность.^[44] Когда в Азербайджане идут на могилу, несут с собой халву, приготовленную для души умершего, а на Новруз приносят на могилу сэмэни. Когда родственники и близкие навещают могилу, они омывают её, брызгают водой, трижды стучат в нижнюю часть надгробия, оповещая тем самым усопшего о своём приходе. На могиле оставляют определённые знаки, указывающие на то, что пришли её посетить.^[50]

Также в верованиях присутствует антропоморфизация предметов, природных явлений и сил, неодушевлённых объектов, небесных тел, животных и птиц, то есть наделение их человеческими качествами. В азербайджанской мифологии всё — от камня до небесных тел (солнце, луна, звёзды) — может мыслить, говорить, творить и действовать осознанно, подобно человеку.^[51][52]

В азербайджанской мифологии магия, то есть умение оказывать воздействие на мир (природные явления, духов, настроение и здоровье людей) сверхъестественными силами, представлена в виде комплексов заклятий, колдовства, чар, талисманов, гаданий и молитв.^[52] В прошлом азербайджанцы, чтобы избавить человека от страха, давали ему воду с отпечатком дверного засовa (джафта). Считалось, что намазывание тела козьим салом может исцелить больного. Чтобы злые дела не осуществились, использовали волчий жир или змеиную кожу. Вешали у порога дома сучья колючих деревьев или растение «узярлик» (гармала, могильник), чтобы не пропустить внутрь дурной глаз. Чтобы сохранить сад от порчи, на изгородь насаживали собачий череп.^[53]

Фетишизм занимает особое место в азербайджанских мифологических представлениях. Согласно этим представлениям, на протяжении истории обожествлялись небольшие предметы (предметы быта, оружия), родники, холмы, скалы. Со временем они стали источником надежды для людей. Во многих азербайджанских легендах описываются волшебные предметы и средства, которые творят чудеса.^[54] Такие верования приводили к священному почитанию различных мест. Одними из таких мест являются горы. Например, в азербайджанских баятах (народных четверостишиях) горы упоминаются как величественные объекты. Существуют также стихи, указывающие на веру в священность гор.^[55] Гора Гошкар в прошлом почиталась азербайджанцами как священная.^[56]

В азербайджанской мифологической системе и верованиях можно встретить следы культа дерева, горы, скалы, воды, родника, змеи, быка, коровы, коня, очага, отца, матери, деда. В Шеки существует святилище Бабаратма, в Агдаше — место почитания Гюндогду баба, являющиеся могилами священных людей.^[57] Культ дерева широко распространён. Даже в наши дни можно увидеть, как к деревьям привязывают лоскутки ткани или нити. «Ореховое святилище» («Гоз пири») в селе Илису посещают больные, желающие исцеления, или женщины, стремящиеся зачать ребёнка; считается, что поскольку ореховое дерево ежегодно плодоносит, оно обладает чудодейственной и целебной силой.^[58] Между Гахом и Илису есть место под названием Карабулаг («Чёрный родник»), там находится «Зогал пири» (святилище кизила). Посетители привязывают к веткам кизила нити, тряпочки, кусочки пряжи, бумажные деньги и т. д.^[59]

Если рассматривать сюжеты азербайджанской мифологии на основе чисел от 1 до 9, можно провести более ясную классификацию. Например, число 3 отражает три реальности — растительный мир, мир животных и человеческое общество; число 4 символизирует элементы воду, огонь, воздух и землю; числа 5-9 выражают соответствующие понятия.^[60]

Согласно древним мифологическим и традиционным представлениям, мир имеет свой порядок. Например, в азербайджанских мифах, когда в небе летят журавли, нельзя трогать камни на земле, так как считается, что это нарушит установленный порядок.^[61] В азербайджанских верованиях при сильной буре говорят: «Шайтан невесту приводит» («Şeytan gəlin gətirir»).^[62] В азербайджанском языке существует клятва «именем солнца» («günəş haqqı»), а также проклятие, связанное с тем, чтобы не видеть солнечного света. Эти представления восходят к древним верованиям о Солнце. Существование святилищ и оджагов под названиями «Дед Солнце» («Dədə Günəş») и «Гюндогду баба» («Gündoğdu Baba»; Дед, породивший Солнце) подтверждает это.^[63]

В тюркских мифологических дастанах описываются белолицые девушки, спускающиеся с неба. Этот мотив живёт и в азербайджанских выражениях. Когда происходят невероятные события, используют фразы, выражающие удивление и радость: «Как будто спустилось с неба» («Elə bil göydən yerə endi»), «Я искал в небе, а ты упал мне на руки на земле» («Göydə axtarırdım, yerdə əlimə düşdün»).^[64] Согласно одному мифу, Земля покоится на рогах золотого быка.^[65] Зима в азербайджанских мифах представлена в образе старухи («qoca qarı»).^[66]

Одной из широко распространённых тем в мифологических текстах является чудесное превращение определённых персонажей в птиц или перья. Это событие чаще всего происходит в ответ на желание героя спастись от несправедливости и жестокости. Небеса, услышав мольбу, превращают героя в иной облик. Таким образом выражается интерес к неведомому, к исследованию мира. Другая версия состоит в том, что полёты в небе — не просто фантазия, а некая иная реальность.^[67]

В азербайджанских текстах встречаются легенды о превращении людей в камень. Это может произойти либо вследствие проклятия, либо по собственному желанию людей, которые, покидая этот мир, становятся камнем, и Небеса проявляют милосердие, совершая это превращение. В легенде о чудесном 350-летнем сне, герои считают, что спали всего 2 дня. Это напоминает теорию относительности.^[67]

Существует миф о том, что из-за сорока постоянно спорящих сыновей Адама и Евы возникли различные языки. Согласно мифу, увидев ссору своих детей, Адам разгневался и пожелал, чтобы с тех пор они перестали понимать друг друга.^[68]

Язык Хал или Ал — это речь, произносимая наоборот. Согласно верованиям, с демоническими существами говорят наоборот. Поскольку их жизнь и деяния обратны человеческим, то и их язык является перевернутым. В некоторых районах Азербайджана женщинам, которые делают всё наоборот, говорят: «Ты что, из рода Хал/Халов?» По представлениям азербайджанцев о демонических силах, Хал анасы (мать Хал) поступает наперекор словам человека. Если хочешь, чтобы она ушла, нужно сказать: «Приходи»; если хочешь, чтобы она пришла, нужно сказать: «Уходи».^[69] Захваченные человеком гульябани (оборотни или другие мифические существа) тоже делают всё наоборот.^[70]

В азербайджанских сказках герою иногда советуют делать всё наоборот. Например, когда птица Симург просит у него мясо, он должен дать ей воду, а когда просит воду — дать мясо. В другом рассказе, если ведьма (символизирующая мифическую Великую Мать) встречает девушку, которая льстиво её хвалит, то показывает ей правильный путь, а девушке, упрекающей её за безобразие, указывает неправильный путь. Из этого можно сделать вывод, что, говоря с демоническими существами наоборот, герой получает правильные указания, а говоря с ними обычным образом, он получает неправильные.^[71]

Существуют тексты о людях, которые понимают язык природы, например, речь животных. Возможно, это были носители телепатии, способные обмениваться мыслями на расстоянии, а значит, и понимать «мысли» более примитивных существ.^[67] Герою сказки Овчу Пириму в рот плюнул царь змей, поэтому он стал понимать язык птиц и животных, и они от него не убегают.^[72] Овчу Пирим, понимая их язык, может ими управлять.^[73]

В азербайджанской народной культуре есть персонаж Кялнийет, описываемый как визирь или помощник шаха Аббаса. Он говорит с правителем на чудесном языке и всегда выходит победителем.^[74]

Согласно верованиям азербайджанских тюрков, птица Шеша, вредящая детям, приходит из неизвестного мира.^[75] Выражение «Слепой шайтан» (Kor şeytan), используемое в Азербайджане, на Балканах и в Анатолии, указывает на то, что представления о шайтане развились из представлений о существах из подземного мира — «кёрмёсах» — в алтайско-саянской мифологии.^[76]

Образ «Агадж киши» («Мужчина-дерево», «человек-дерево»), присутствующий в азербайджанских верованиях, может быть связан с иным миром, поскольку он имеет зловонный запах и злую природу.^[77] Персонаж «Коса» («Безбородый» или «Облезлый») в обрядовой игре «Кос-коса», будучи уродливым и тщедушным, ассоциируется с тайным миром и злым пространством.^[78] В сказке о Меликмаммеде через колодец можно попасть в загробный мир; чёрный баран в колодце переносит Меликмаммеда в тёмный мир, а белый баран — в мир света.^[10] Мифические кони, связанные со злыми мирами, изображаются асимметричными. В азербайджанских историях встречаются шестиногие, двурогие и одноглазые кони. Конь Гырат эпического героя Кёроглу также асимметричен и непривлекателен.^[79]

Существует интересная легенда о крепости Лёк в Кельбаджаре. По преданию, её построили крылатые люди, спустившиеся с небес. Лёк сам являлся мифическим героем, способным менять облик и командовать грозным войском.^[67] Герой по имени Охайй живёт под водой и олицетворяет иной мир. Его крепость окружена со всех сторон морями человеческой крови. Во дворе замка толпятся люди в обличии животных. На самом деле замок — это царство мёртвых, дно которой уходит в морскую пучину, а верх поднимается до седьмого неба; оно обнесено стенами из человеческих черепов.^[80] В азербайджанских верованиях Хал анасы и мать джиннов не отличаются друг от друга; обе связаны с подземным миром и водной стихией.^[81]

В азербайджанских историях див часто изображается рогатым. Рога, большие отвислые груди, одноглазие указывают на его связь с Улу Ана (Великой Матерью), подземным миром и покровительством плодородия.^[82] Азербайджанский дастан «Чача» связан с представлениями о том мире, а также с мотивом крови, имеющей роль оживления.^[79] В азербайджанской мифологии некоторые существа выступают посредниками между двумя мирами и способны путешествовать в оба. Примером этому служат кони, змеи и некоторые птицы («Тапдыг», «Меликмаммед»).^[83] Считалось, что священные горы устанавливают связь между землёй и небом. Исходя из этой логики, горный дух (Dağ iyəsi) считался тем, кто устанавливает контакт с Небесным Богом (Гёй Танры), а горы считались вратами небес.^[84] Согласно одному из верований, у дерева иного мира каждый лист соответствует человеку из нашего мира. Когда лист падает на землю, человек, которому он соответствует, умирает. Когда падающий лист задевает другие листья, у людей, которым те соответствуют, звенит в ушах.^[85]

В азербайджанских сказках убийство дива приводит к тому, что тёмный мир получает свет. Мотив женского правителя загробного мира в сказках проявляется в образе старухи-дива, «нижняя губа которой подметает землю, а верхняя — небо». Герой, связанный с загробным миром, либо рождается от плевка обитателя того мира, либо от принесённого оттуда плода.^[86]

У азербайджанцев существует поверье, что если собрать первое яблоко до рассвета и восхода солнца в начале сезона сбора урожая, оно дарует «вечную жизнь».^[87] По распространённой среди народа легенде, Искандер Зулькарнайн (Александр Двурогий, Александр Македонский) узнал о том, что вода бессмертия (живой воды) находится в Ширване, в похожем на рай саду Гюлистан-и Ирам, и отправился туда.^[88] Способность воды исцелять больных отражена в азербайджанских сказках: асимметричный, безволосый ребёнок, рождённый, как конь, оживает с помощью воды.^[89]

Согласно азербайджанским мифическим верованиям, когда человек умирает, падает его звезда. Если человек считает, что упавшая звезда не его, он может сказать: «Ulduzum yerində» («Моя звезда на месте») или «tu-tu-tu» (чтобы отвратить беду).^[90] По другому поверью, у каждого человека на небе есть своя счастливая звезда. Если человек увидит её, он умрёт. Также считается, что жизнь каждого человека связана с небом нитью: если эта нить оборвётся, человек умрёт. Поэтому выражение «İpin qırılsın» («Пусть оборвётся твоя нить») используется как проклятие.^[91] В одной из азербайджанских сказок злая девушка умирает, когда ей отрубают палец, так как верили, что душа находится в пальце.^[92] В азербайджанских историях встречаются непобедимые герои, у которых на груди растёт волос, доходящий до колен, символизирующий жизненную силу.^[93]

Древние тюрки воспринимали смерть как «восхождение» или «вознесение». В Азербайджане сохранилось выражение «его душа вылетела через печную трубу» (ruhu bacadan uçdu), означающее смерть человека. Здесь подразумевается, что умерший был возлюбленным рабом Бога, которого Он призвал к себе.^[64] По древним мифологическим представлениям, смерть считалась источником обновления и силы. Считалось, что женщина, прошедшая над помостом, на котором обмывали покойного, обязательно забеременеет. Это связано с мифологическими верованиями.^[94] В азербайджанском дастане «Гул Махмуд» мёртвых воскрешают, читая стихи над их головами. Это похоже на мотив из эпоса «Манас», где воины оживают от молитвы.^[95]

Столкновение с очень плачущими или неудачливыми людьми считается предзнаменованием смерти.^[96] Считалось также, что проходящих мимо кладбища может «схватить» («qarabasma», сонный паралич) Гара — злое существо.^[97] В легенде об Озане в стране бессмертных было запрещено произносить слово «смерть». Тем, кто не употреблял это слово в мыслях и речи, даровали бессмертие.^[67]

Семьи, потерявшие сыновей в бою, вывешивали у себя чёрный траурный флаг.^[97] Когда в Азербайджане умирает человек, о нём говорят: «Мы доверили его земле» («torpağa əmanət etdik»). Таким образом, земля считается местом, которому вверяют драгоценного покойного. Хотя смерть и считали очищающей даже для самого грешного человека, о некоторых говорили: «Их даже земля не примет».^[97] Если умирающий долго не может испустить дух, это объясняют тем, что он не хочет умирать, не увидев любимого человека.^[96]

Обряд шамана, провожающего душу умершего в загробный мир, отражён в азербайджанских сказках в виде мотива сундука, брошенного в море. Полагали, что помещение героя в сундук означает его временную смерть, а бросание в воду — отправление в загробный мир. Таким образом, герой соединяется с иным миром. Открытие сундука символизирует его воскресение.^[98]

В азербайджанской мифологии существуют тексты о происхождении первого человека, о том, как от него произошли другие люди, о возрождении жизни после великого потопа, о почитании пяти священных сущностей (огня, металла, камня, земли и воды), а также о деревьях как объектах уважения. Существует идея о том, что первый человек возник из древа жизни, находящегося в чреве Великой Матери Кюбей хатун. Все эти темы входят в структуру мифов, которые в виде кратких повествований представляют явления природы, животных, небесные тела, тем самым формируя анимистическую модель мира.^[13]

В азербайджанских мифах в самом начале всего либо существует только Бог, либо великий океан (море), либо нет ничего. В одном из мифов сначала внезапно появляются животные, насекомые, растения, деревья; в другом мифе сначала Бог в великом океане создает драгоценные камни, которые затем похищают джины, и из этих камней возникают небо, звезды и Луна. Космогонические мифы Азербайджана соответствуют монотеизму.^[99][68]

По одному древнему азербайджанскому преданию, сперва были созданы небо и земля, а затем животные, растения и люди. Когда людей стало слишком много, и им стало тесно на земле, они начали бороться друг с другом. После этого небо и земля, прежде бывшие слитыми, разъединились.^[100] Существует вера, что сначала было сотворено небо, затем земля, и что небо состоит из семи слоёв. На первом из них находится земля, на остальных в соответствии со своими обязанностями живут ангелы. На седьмом слое Бог восседает на престоле и управляет миром.^[84]

В азербайджанских мифологических текстах роль воды в творении мира оценивается особенно высоко. Согласно верованиям, изначально вся земля была покрыта водой. Бог превращает воду в ил, затем высушивает его, и так образуется суша. Из земли прорастают растения, из неё возникают люди.^[101] Слова Шаха Исмаила Хатаи «Gövhəri ab eylədim, tutdu cahanı sərbəsərp» («Я сделал жемчуг водой, и она покрыла весь мир») также намекают на эпоху творения, на первоначальный период, когда земля была окружена водой.^[102]

В мифологических представлениях, связанных с небесными телами, они могут разговаривать друг с другом, спорить, сражаться с джиннами и дивами. Небесные тела влюбляются друг в друга и в людей, а в некоторых историях и люди влюбляются в небесные тела. Считается, что когда-то небесные тела покинули место, где они жили прежде, поднялись на небо и поделили между собой пространства. Существуют мифы о том, что когда-то небо и земля были единым целым.^[68]

В некоторых азербайджанских мифах Солнце представляется девочкой, а Луна — мальчиком.^[103] Отношения Солнца и Луны описываются по-разному: как брат и сестра, два брата, мать и сын, влюблённые и т. д.^[68] Согласно одной легенде, Луна не давала покоя Солнцу, преследуя его. Однажды, когда Луна гналась за Солнцем, Солнце взяло с земли грязь и бросило в лицо Луне. С тех пор на Луне остались пятна.^[104] По другой легенде, мать прокляла Солнце и Луну, чтобы они больше никогда не встречались, так как они не могли поладить.^[68]

Существует легенда о возникновении звезды Улькер (Плеяды). Согласно преданию, отец хотел выдать девушку по имени Улькер замуж за знатного вельможу в обмен на сено. Улькер воззвала к небу и достала сено, а затем сама поднялась на небо. В легенде о «Карвангыран» говорится о ложной звезде Улькер: смотритель каравана, приняв её за настоящую, направляет караван, и тот попадает под буран. Поэтому эту обманную звезду называют «Карвангыран» («Разбивающий караван»).^[85]

Согласно мифу о детях Солнца, Солнце, являясь создателем и правителем мироздания, имело непокорных детей — Зиму, Туман и Облако, которые захватили в плен её любимого ребёнка Шуа (Луч) и бросили его в тандыр (глиняная печь). Когда Солнце вернулось, оно изгнало Зиму с лица земли, Туман отправило к скалам, а Облако — к горам.^[105] По этому мифу люди являются потомками Сачлы гыз (Девы с волосами) и любимыми внуками Солнца. Горы, Скалы, Холмы, Равнины, Реки и Море — сыновья Солнца.^[105][106]

Горы и долины в мифах предстают в роли персонажей, чьи соседские отношения перерастают в физические столкновения. Например, горы, ссорясь с соседом, могут расколоться, или «беременная» гора рожает маленькую гору. Так появляются «Большая гора» и «Малая гора».^[68] По народному преданию, однажды женщина по имени Фатма положила под себя семь разноцветных клубков ниток. Из-за дувшего ветра клубки укатились, и она рассердилась на владыку ветров Йел ийяси (Духа ветра) Хейдара, пытаясь выстрелить в него из лука и стрелы. Но Хейдар сумел убежать и спрятал пряжу на седьмом небе. Так возникла радуга.^[107]

Согласно одной легенде, в древности год делили на месяцы, и каждому месяцу давали по 32 дня, а месяцу Боз («Серый») — 14 дней. Чтобы Боз не обижался, каждый месяц подарил ему по одному дню. Однако и после этого дней у Боза оказалось мало, и некоторые месяцы снова уступили ему ещё по дню. Поскольку Боз набрал дни у разных месяцев, погода в его дни стала очень непостоянной.^[108]

Согласно легенде о «Человеческом роде» (İnsan nəsli), зарождение человечества состояло из трёх этапов. Первое поколение жило по 500—600 лет, было высокорослым и широкоплечим, обитало в пещерах. Когда их стало слишком много, и Земля не могла их вместить, Бог уменьшил продолжительность жизни до 300 лет. После дальнейшего увеличения населения Бог ещё сократил жизнь людей до 70-100 лет, что соответствует третьему, нынешнему поколению людей.^[14]

В одной легенде говорится, что созданные Богом существа на Земле были поделены на 4 группы: первая — люди с человеческими головами, вторая — дикие звери со львиными головами, третья — домашний скот и тягловые животные с коровьими головами, а четвёртая включала всех остальных живых существ, в том числе животных, птиц и других чувствительных созданий. Все они находятся под покровительством четырёх огромных ангелов с птичьими головами, которые защищают их от природных катастроф, зноя, холода, проклятий и страданий.^[11]

Существует миф о том, что сначала люди были великанами, а затем постепенно уменьшились в размерах. Поэтому находки больших костей в старых могилах связывают с гигантами («Длина Угуза»). О крупных людях также говорят: «Оставшийся от Угуза».^[109] Согласно записанным в некоторых районах Азербайджана преданиям, «угузы» (живущие 1000 лет) или «узуны» (живущие 300 лет) — древние великаны. Когда о них упоминают, говорят: «Они были нашими предками».^[109] Считается, что узуны (длинные) нашли человеческий род в лесу; старец узунов, предвидя будущее, заявил, что люди заменят узунов.^[19] Согласно одному мифическому тексту, одного из первых гигантских людей звали Абазар, и он мог переступить реку Араз одним шагом.^[13]

Согласно некоторым азербайджанским мифическим верованиям, все названия вещей во вселенной дал Деде Коркуд.^[110] То, что Деде Коркуд дает героям имя «эр» (муж), возвышает его до статуса демиурга (творца) и культурного героя.^[111] В Азербайджане женщины, глядя на горы, прикрывают лицо покрывалом и говорят: «Свёкор смотрит, стыдно», а сами горы почтительно называют «баба» (дед). Это может быть связано с представлением горы как родовой горы мужа и свёкра.^[112] В верованиях азербайджанских тюрков культ воды проявляется в представлении воды как деда, предка, дарующего потомство, в клятвах водой и почитании её как предка.^[113]

В верованиях Хал (Хал анасы — «мать Хал») упоминается как «родственник из вымершего рода». Развалины, места старых оджагов (очагов) и могилы считались останками со времён Хал. Однако в некоторых историях рассказывается о людях, которые захватывали Хал анасы и приводили её домой как жену. От неё они могли иметь детей размером с дракона.^[114]

В системе верований азербайджанцев важную роль играют пиры и оджаги (очаги, священные места), в названиях которых нередко встречаются слова «баба́» и «деде» (дед).^[115] Древние усыпальницы и святилища, такие как Дири Баба, Гырхлар Баба, Йел Баба, Аг Баба и Атлы Баба, связаны с историческими священными обрядами.^[116] В азербайджанской культуре много мифических персонажей, носящих имя с корнем «баба́», к которым обращаются в благословениях и проклятиях. Среди них можно назвать Аран Баба, Пири Баба, Шах Баба, Баба Дервиш и др.^[117][118]

Значительная часть азербайджанских мифов связана с пророком Нухом (Ноем), его ковчегом и горой Агрыдаг, где он спас мир от Великого потопа.^[67] Согласно верованиям, пророк Нух дал названия таким горам, как Иландаг, Агрыдаг, Кяркидаг.^[119] Получив предупреждение от Бога, он начал строить ковчег, в чём ему помогал Адж пехлеван. Ковчег строили семь мастеров. Признаком начала потопа стало то, что тандыр наполовину наполнился водой.^[120]

В азербайджанской легенде о потопе некая бабушка, обладающая, возможно, пророческой способностью, говорит своему внуку о приближающемся наводнении. Когда она понимает, что не сможет добраться до высоких мест (гор), то просит внука спастись. Исполнив слова бабушки, ребёнок таким образом выживает. Когда после схода воды пророк Нух оглядывается вокруг и видит этого мальчика, спасшегося без ковчега, он сильно удивляется и даёт ему имя «Дириг», «Дири» («Живой»).^[121]

Множество азербайджанских мифов посвящено волку. Существуют мифы, в которых волк представлен как образ Солнца и его лучей. Истоки этих представлений восходят к эпосу «Огузнаме». В мифе «Сын волка» мальчик, вскормленный волчицей, приобретает огромную силу и становится спасителем своего народа.^[8] Миф о «бозгурде» («сером волке»), использующий сюжет Великого потопа и ковчега Нуха, объясняет происхождение волчьего тотема.^[67] Согласно мифу, после окончания потопа один из выживших сыновей Нуха по имени Тюрк взял с собой овцу и барана и сошёл на остров.^[120] Он пас там стада овец на частично затопленной местности.^[67] Тюрк провёл в этом месте 450 лет, и за это время его стада чрезвычайно разрослись.^[120] Со временем корм для скота стал уменьшаться, возникла угроза голода. Однажды волк напал на стадо и потом скрылся в расщелине горы. Отправившись вслед за волком, Тюрк открыл богатые, плодородные долины для своих стад. В результате «бозгурд» стал символом и тотемом тюркских народов.^[67]

Азербайджанский историк XIX века Аббаскули ага Бакиханов в своей книге «Гюлистан-и Ирам» указывает, что царь по имени Тюрк был старшим сыном и наследником Яфета, сына Нуха.^[122] Согласно азербайджанскому мифическому тексту, серый волк указал Тюрку путь к спасению. Когда потомство Тюрка умножалось, говорили: «Бозгурд — наш спаситель. Если бы он не указал путь, не было бы ни меня, ни вас… Поэтому вы всегда должны верить Бозгурду».^[15] Существование высказываний о том, что волка нельзя оскорблять и что, увидев волка, следует произносить молитву салават, указывает на его функцию предка. В эпосе «Китаби-Деде Коркут» Газан-хан связывает свой род с самцом-волком.^[113]

Согласно азербайджанским верованиям, момент «засыпания мира» приходится на ночь перед праздником Новруз. В это время текучие воды останавливаются, а затем вновь возобновляют своё течение. В этот же момент все живые и неживые объекты «засыпают» и «пробуждаются» вновь. Это означает их «смерть и воскрешение». Все прошедшие со времени сотворения мира эпохи как бы содержатся внутри этого периода «засыпания мира». Поскольку в это время мир обновляется, оно символизирует создание. В «засыпании мира» остаётся лишь мгновение до начала существования мира, а потому оно становится символом вечного бытия в цикле умирания и возрождения природы. Этот образ отражает веру в непрерывность природы и содержит следы тенгрианских тюркских верований в мотивах смерти и возрождения.^[17]

Согласно азербайджанским мифическим текстам, когда наступит конец света, все живые существа погибнут, и в живых останутся лишь старая женщина (гары нене) и волк. Наличие образа старухи в мифах о конце света, а также включение этих сюжетов в число космогонических мифов, напоминает о «великой белой матери» времён сотворения мира. «Старуха», встречающаяся в азербайджанских мифах о всемирной катастрофе, символизирует мир и связана с темой умирания и возрождения. Эти факты указывают на то, что исток образа «старухи» восходит к идее божественной матери в период создания мира, и она несёт в себе её следы.^[16]

В азербайджанских мифах существуют и поговорки, связанные с волком, который остаётся вместе со старухой до самого конца света. Выражение «дожить до конца света с волком», символизирующее долгую жизнь, своими корнями уходит в древние верования тюркской мифологии.^[123] Существует такой азербайджанский миф о волке:

В азербайджанской мифологии существуют мифические и полумифические существа: великаны, дивы, драконы и т. п.^[18] Дивы — наиболее часто встречающиеся персонажи в азербайджанских сказках. Они огромны, безобразны, физически очень сильны, охраняют сокровища и, как правило, похищают девушек. В некоторых сказках жизнь дива хранится в птице, запертой в стеклянном сосуде. Существуют дивы с тремя, семью и сорока головами. В некоторых текстах, например, в сказке «Шахзаде Мюталиб», встречаются и положительные дивы.^[59]

Пери по сравнению с дивами и драконами играют более позитивную роль. Их описывают как красивых дев с белой кожей и длинными волосами. Пери живут в прекрасных садах и дворцах, купаются в бассейнах, а также способны превращаться в голубей и улетать в другие места.^[125] В азербайджанской мифологии встречаются и водные пери (аналог русалок) — хозяева вод.^[126]

С принятием ислама в азербайджанскую мифологию вошли всемогущий и милосердный Аллах, ангелы и другие существа, защищающие человека в разных аспектах его жизни.^[11] В азербайджанской мифологии «Дерево-человек» (Ağac kişi) или «Лесной человек» (Meşə adamı) — это дух, обитающий в горных лесах, обычно мохнатый и звероподобный.^[127] Гульябани (гулайбаны, биябангулу) живут в поле или на кладбищах, пугая ночных путников. Они любят по ночам ездить верхом на лошадях и запутывать их гривы. Если поймать гулябани и вколоть ему иглу в одежду, он станет служить человеку.^[70] Дамдабаджа живут в развалинах старых домов, мечетей и мельниц. Считается, что после наступления темноты нельзя выливать горячую воду во двор, поскольку можно случайно ошпарить детей дамдабаджа, и тогда они будут мстить.^[128]

В мифах, сказках и дастанах некоторые герои меняют облик; поскольку эта способность играет важную функциональную роль, их называют «дёнергя» («превращающиеся»).^[19] В азербайджанской мифологии встречаются сюжеты о превращении людей в чудовищ и наоборот, а иногда и о «удвоении» (например, в родственников или даже близнецов). Примерами могут служить птица (сова) Исаг-Мусаг, превращения человека в волка и обратно, или мифическая история о близнецах Акиле и Бакиле, которые сливаются воедино, а затем вновь считаются за одного. Превращение человека в волка (оборотня) толкает его к жестокости. Женщины, принявшие волчью шкуру (adamcıl), могут даже съесть своих собственных детей, прервав линию рода.^[129]

Существуют мифы о пещерных обитателях (аджинна, джыртдан) и великанах (дивы). Согласно преданиям, великаны жили в древних пещерах или подземных жилищах, хранили несметные сокровища — золото, жемчуг, бесчисленные драгоценные камни — за сорока замками в сороковой комнате. Тепегёз — одноокий великан, живущий в пещере со стадом овец, также относится к азербайджанским мифическим существам. На территории Азербайджана сохранились руины мегалитических построек из гигантских необработанных камней. По азербайджанским легендам, их строили великаны высотой 30 метров. В историях описывается борьба людей с троглодитами (пещерными людьми), великанами и чудищами. Несмотря на их превосходящую силу, в итоге люди всегда одерживают полную победу.^[130]

В азербайджанских ритуалах есть обычай, связанный с Хызыром — одним из главных персонажей. «…муку собирают в таз и ставят под поклажу. Считается, что ночью придёт Хызыр Наби, прикоснётся к этой муке, и она станет волшебной и священной.» Хызыр иногда описывается как дервиш, вызывающий чудесное рождение, а иногда — как пророк, преодолевающий годовой путь за мгновение и исцеляющий слепых.^[131]

У азербайджанцев существует идея отождествления Бога с небесами. Когда благодарят Бога, поворачиваются к Солнцу или приносимую в дар пищу обращают к Солнцу, считая, что в нём сокрыта божественная мудрость.^[132] В традиционных тюркских народных верованиях связь Бога (Танры) с небом сохраняется у иранских азербайджанцев в выражениях типа «клянусь Богом, что на небе» («göydəki Tanrıya and olsun»), «göy haqqı» («клянусь небом»), «ay haqqı» («клянусь луной»). Выражение «göy haqqı» указывает на святость неба.^[84] Другие азербайджанские выражения, отражающие связь Бога с небесами: «göyə üz çevirmək» («обращать лицо к небу», то есть молиться), «göyü təpəsinə düşmək» («небо упало ему на голову» — о сильном несчастье), «tanrısı yerə tökülmək» («у него Бог рассыпался на землю» — о человеке, потерявшем божественную помощь).^[133] Когда речь идёт о Всевышнем, азербайджанцы иногда употребляют слово «bayat» в значении «богатый и щедрый».^[134]

Шведский учёный Ивар Ласи, изучавший обычаи траура мухаррам среди азербайджанских тюрков, заметил, что местные пиры внешне напоминают купольные шатры (юрты), которые использовались кочевниками в Туркестане. Купольная форма этих святилищ и специальные проёмы в верхней части, по его мнению, являются доказательством сохранения элементов архитектуры древних кочевых тюрков.^[135] В Центральной Азии круглое отверстие (шанырак) в верхней части юрты символизирует «небесное окно», связывающее с различными уровнями Тенгри (Гёк Тенгри).^[136]

Считается, что Сая (Saya) была шаманским божеством, а обряд «саячылыг» («саявание»), связанный с ней, зародился в Азербайджане. На монгольском языке слова «Yaya», «Dz’aya», «Dzayagg», означающие «бог», по звучанию близки слову «сая», указывая на её происхождение из шаманизма. Верования, связанные с Сая, проникли из Алтая в Анатолию и в Азербайджан под влиянием древней тюрко-монгольской шаманской культуры.^[137] Употребление слова «саячы» («исполнитель обряда сая») в Азербайджане восходит к обожествлению животных и оживлению древней тюркской кочевой жизни.^[138] Ещё одно шаманское божество — Году (Qodu), которого призывают для прихода солнца. Исследователи предполагают, что это древнее идольское божество, либо олицетворяющее Солнце и Луну.^[139]

Ал Ана (или Хал анасы) в верованиях тюркских народов — богиня с негативными функциями. В азербайджанской мифологии Ал анасы описывают как женщину в красной одежде и с красными волосами. Она невидима, встаёт над роженицей во время родов и стремится причинить вред матери или ребёнку. Существуют разные способы защиты от неё: стрельба из ружья, переодевание роженицы в мужскую одежду или призыв имени Марьям (Məryəm).^[140] Следы веры в Ал можно увидеть в азербайджанском языке в выражениях «Al apardı» (унесённое Ал), «Al vursun» (чтобы Ал поразила).^[141]

В некоторых регионах Азербайджана встречаются скалы, называемые «Хумай», и связанные с ними верования показывают, что культ древней тюркской богини-матери Умай (Umay) до сих пор существует. Бесплодные женщины, придя к таким скалам, клали голову на камень и засыпали, чтобы забеременеть; детей пропускали под камнем (через отверстие в скале), чтобы «укрепить кости» и чтобы они быстрее пошли. В селе Гараджаллы (Qaracallı) Губадлинского района сохранилось святилище «Умай-каха» (Umay kahası).^[142] Слияние культа Умай с образом Фатимы (дочери пророка Мухаммеда) в исламе привело к появлению «Фатма гары» (букв. «Старуха Фатма»).^[143]

В азербайджанских сказках герой Туфан Див, похищающий девушек, сопровождается молнией, что указывает на связь этого персонажа с божеством молнии. Его сын, Тапдыг Гёй оглу («Тапдыг, сын неба»), низвергается с неба на землю, и найденному младенцу дают имя Тапдыг («Найденный»). Аналогичный мотив характерен для детей бога молнии в тюркских и монгольских преданиях. Таким образом, Тапдыг, сын Туфан Дива, относится к тем героям, которых небеса посылают на землю, чтобы очистить её от злых сил.^[144] Во время праздника Новруз в некоторых местах Азербайджана роют неглубокий туннель сквозь землю, а затем люди проходят через него. Это древний пережиток культа земли (Yer Ana, «Мать-Земля» или Джертенгер), символизирующий возрождение и обновление.^[145]

Персонаж «Йел баба» (Yel Baba, «Отец-Ветер») в прошлом вызывался, когда созревали колосья и нужно было отделить зёрна от соломы:

Другой персонаж, связанный с ветром, — Хейдар. Чтобы он подул, говорили:

В некоторых районах Азербайджана пятницу, в которую поминают души предков, называют «Adına günü» (День имен). Слово «Adna-Ayna», употребляемое в этом случае, связано с миром духов.^[149] С этим днём связано множество верований и представлений. Согласно азербайджанским верованиям, в этот день души умерших посещают свои дома.^[150] Существует поверье «ruh ölçmə» («измерение души»), связанное с контактом душ умерших с нашим миром.^[151]

Эйялар (или ийялар) — это мифологические существа или духи-покровители, оберегающие определённые природные объекты или являющиеся их воплощением.^[19] По представлениям азербайджанцев, невидимые покровительственные духи, именуемые Сахиблар (другой вариант: ийялар^[152], хозяева), обитают там, чем «владеют».^[153] Среди них главенствует «Хозяин воды» (Su sahibi). Поэтому, когда утром идут за водой, ему кланяются и приветствуют. Нельзя выливать грязную воду в чистую.^[154] Выражение «bizdən yaxşılar» («те, кто лучше нас») используется азербайджанцами для обозначения джиннов. Считается, что «бизден йахшылар» обитают во всех уголках земли, даже под ногами. Они, в отличие от «Сахиблар» (ийялар^[152], хозяев), не являются хозяевами какого-либо места или предмета, то есть не выступают в роли покровителя. Обитая под деревьями, в тёмных местах, у воды и в природных ландшафтах, «бизден йахшылар» ассоциируются с силами зла.^[153] Чтобы защитить мальчиков от злых духов, в Азербайджане существовал обычай одевать их в женскую одежду до 15-летнего возраста.^[155]

Считается, что гарачуха — положительный персонаж, стоящий у входа в дом, но при этом невидимый. Входя в дом, ему следует поклониться и поздороваться. По другой версии, у входа в дом есть свой дух-хозяин, которого называют «пороговый джинн» («astana cini»). С наступлением сумерек нельзя сидеть на пороге или стоять, заложив руки за пазуху.^[156] Духи, именуемые «домовыми хозяевами» (ev iyəsi), не любят, когда в доме гаснет свет. При входе в дом им тоже нужно кланяться, чтобы они не убежали, не унеся с собой домашнее благополучие, иначе дом опустеет. Интересно, что это правило распространяется и на «бизден йахшылар», относящихся к злым силам.^[157] Духи под названием «кимсене» якобы принимают облик птицы, проникают во сне к людям и приносят дому изобилие.^[158]

Аджинна — злые духи, которые могут быть повсюду. Считается, что они созданы из огня; среди них есть и мусульмане, и неверные. Аджинна нападают на людей с наступлением темноты, когда те идут за водой или садятся под деревом. Укушенное аджинна тело синеет, и через некоторое время человек умирает. Чтобы спасти его, возносят молитву к Солнцу. Если укушенный был мусульманином, аджинна может его простить.^[159]

Эрдов (или эрдой) в азербайджанских верованиях — дух воды, не причиняющий вреда людям, водяной. Когда умирает человек, в течение трёх дней на его могиле зажигают свечи, чтобы эрдов не приблизился к могиле. В западных районах Азербайджана некоторые черты, приписываемые гульябани, относят и к эрдову. Кроме того, в азербайджанском языке сохранились выражения, отражающие мифический смысл: «Suya de, eşitsin, ərən köməyinə yetişsin» («Скажи воде — пусть услышит, пусть водяные придут на помощь») или «Yalan desən, səni suyun ərənləri vursun» («Если солжёшь, пусть тебя поразят водяные»).^[160]

В азербайджанской мифологии существует множество различных мифических птиц. «Бешик Гушу» (колыбельная птица) — это мифическая птица, которая может навредить новорождённому ребёнку, если у него не закрыто лицо.^[161] Считается, что если «Дёвлет Гушу» или «Хума Гушу» (государственная, царская птица) сядет на плечо человека, тот станет падишахом.^[162] «Иса-Муса Гушу» (совы)— два брата, обратившиеся в птиц, чтобы разыскать своих телят или пророка.^[85] Появление «Сюлейх (Искандер) Гушу» (птицы Сулейха/Искандера) означает, что поблизости есть добыча для охоты, однако стрелять в неё нельзя. По словам охотников, как только кто-то осмеливается выстрелить в эту птицу, в мире наступает смута: внезапно начинается проливной дождь, град или шторм, даже если до этого светило солнце.^[163]

В азербайджанской мифологии дракон (əjdaha, аждаха) занимает двойственное положение: с одной стороны он символизирует божественную силу, дожди, воду, изобилие и плодородие, а с другой — злые и тёмные силы.^[164] В некоторых мифах драконы — это гигантские змеи; когда-то змеи были куда больше, но Бог сделал их меньше в глазах людей, чтобы те не боялись. Драконы в азербайджанских мифах могут иметь три, семь или сорок голов, и чтобы убить такого дракона, герой должен отрубить все его головы. Иногда отрубленная голова оживает и нападает на героя.^[165] В ряде мифов драконы отождествляются с тучами, закрывающими солнце; в других они пожирают яйца птицы Симург (например, в «Сказке о Меликмаммеде»).^[125] В азербайджанском фольклоре образ злого чёрта связан с заххаком из иранской мифологии и обычно представлен в виде многоголового дракона. В азербайджанских мифах дракон также связан с водой и дождевыми тучами: считается, что дракон обитает в озере. В некоторых азербайджанских мифах дракон проникает в чрево беременной женщины и убивает ребёнка.^[166]

В азербайджанской версии дастана «Кёроглу» кони Гырат и Дюрат происходят из рода морских коней-тулпаров. Если они не видят солнечного света 40 дней, у них вырастают крылья.^[167] В дастане «Гараджаоглу» (Qaracaoğlu) из жеребца, вышедшего из воды, и рыжей кобылы (al madyan) рождается красный конь Ал ат (Al at) с крыльями, которые, в отличие от крыльев Гырата и Дурата, не пропадают. Конь Бозат Гачаг Неби (Qaçaq Nəbi) тоже произошёл от соединения водяного жеребца и степной кобылы. Сам Неби во сне получает этого коня от Кёроглу.^[168] Согласно легенде, в озере Алагёль обитают «водяные кони» синего цвета. Они выходят из озера по ночам и помогают уставшим путникам.^[169]

В азербайджанских сказках змеи дают людям способность понимать языки и творить чудеса. Кроме того, они могут превращаться в людей.^[85] «Шахмаран» или «Иланларын шахы» («шах змей») — существо наполовину змея и наполовину человек.^[170]

Рассказанное о мифическом азербайджанском герое Овчу Пириме в определённой мере стало средством экологического воспитания, отражающим тему экологической критики в аспектах охоты, мифа и культуры. Согласно мифу об «ов ияси» («хозяин охоты»), он является покровителем диких животных и его нельзя убить; животное, за которым он приглядывает, убить тоже нельзя. В тексте о «хозяине охоты» подчёркивается, что у диких животных тоже есть свой порядок, они обладают правом на жизнь. В другом мифе олениха, в которую хочет выстрелить охотник, оборачивается женщиной и с горечью смотрит на него. После этого охотник отказывается от охоты. Такой сюжет служит предостережением для охотника, который нарушает законы природы и выходит за дозволенные пределы.^[171] Другая история, выполняющая аналогичную предостерегающую функцию, связана с недопустимостью убивать животное, у которого есть детёныш. В подобных мифах, как правило, главным героем выступает опытный (знающий) охотник. Через образ «мастера охотника» даётся послание о сохранении окружающей среды и экологического баланса. В одном из мифов, где лев отдаёт пойманную добычу джейрану, тем самым подчёркивается порядок, существующий в природе.^[172]

В текстах об охоте также употребляются понятия «гисмет», «насиб» и «рузи» (примерно «судьба», «доля» и «пропитание»), через которые объясняется функционирование и логика природы. Охотник должен действовать в соответствии как со священными, так и с земными правилами. Противоположность чрезмерной жестокости в отношении природы (то есть отказ от любых действий, в том числе и необходимых) может привести к вредным последствиям для самого человека.^[173] Мифы, запрещающие убивать животное с детёнышем, защищают период размножения животных; это полезно как для природы, так и для самого человека, которому в будущем будет нужно достаточно дичи для охоты.^[174]

В азербайджанских легендах вода и «су ияси» («хозяин воды») выступают как важные мифологические и мирские сущности. «Хозяин воды» наделяется чертами личности, а причинение ущерба воде приводит к вреду и природе, и человеку. Загрязнять воду считается запретным и греховным делом.^[175] В азербайджанских легендах вода тесно связана с животными; иногда «хозяин воды» символически представляется через образ некоторых животных.^[169] Вода показана как источник жизни, её священный характер имеет значение и для этого мира, и для мира потустороннего. В местах, где вода играет важную роль, подчёркивается необходимость соблюдать определённые правила и учитывать экологический баланс.^[176]

В азербайджанских легендах дерево выступает источником жизни, обеспечивая её непрерывность и обладая целительными свойствами. В легендах дерево описывается как святыня (святое место), настоящее «жизненное ядро»; в мифологии «древо жизни», спустившееся с небес, приобретает религиозные черты и называется «божьим даром». Другие послания, звучащие в этих текстах, — не рубить деревья и дорожить изобилием, которое даёт природа. Например, по одному мифу, когда под дерево граната (нар), срубленного ради постройки бани, продолжали прорастать ветви, они начинали прорастать прямо поверх бани.^[177] В мифах дерево тесно связывается с человеком, водой, животными и охотой, играя центральную роль в общей структуре природы и подчёркивая важность сохранения деревьев. К темам этих текстов относятся, в частности, действия, которые можно и нельзя совершать в отношении дерева, а также процесс его роста и долгой жизни.^[178]

В азербайджанском искусстве ковроткачества мотив дракона (аждаха) одновременно изображается как символ добра и изобилия, пришедший из древнетюркской мифологии, и как злое существо, корнями восходящее к зороастризму.^[179] На коврах Кубы, Ширвана и Карабаха встречается мотив дракона. Латиф Керимов относил такие ковры к коврам с композицией «хатаи». При этом «хатаи» в данном случае не совпадает с одноимённым турецким мотивом, а идентичен мотиву «руми» в османском декоративном искусстве.^[180] На азербайджанских коврах XIX века дракон часто изображается с цветком во рту. Окружение дракона палметами (мотив, похожий на пальмовое дерево) и лотосами указывает на его охранительную роль.^[181] S-образные мотивы символизируют текущие воды и облака, а также драконов, которых Бог послал для охраны дождя и воды. Используемый мотив «чарх-и фелек» (букв. «колесо небес» или «колесо судьбы») в древнетюркской мифологии отражает двух драконов, управляющих небесным колесом.^[182]

В азербайджанских коврах в качестве символов также встречаются павлин и орёл. Орёл, первоначально обозначавший силу и царское достоинство, позже стал защитным талисманом. Павлин связывается с солнечным божеством; «глаз» павлина оберегает от грозящей опасности.^[183]

Азербайджанский художник Расим Бабаев в 1970—2000-х годах создал серию работ «Дивы». Ариф Гусейнов является автором серии «Азербайджанские сказки».^[184] В логотипе Европейских игр 2015 года, проходивших в Азербайджане, объединили пять основных элементов — огонь, воду, мифическую птицу Симург, ковер и гранат, отражающих древнюю и современную культуру страны-хозяйки.^[185][186] На церемонии открытия Игр исламской солидарности 2017 года в Азербайджане также был использован образ Симурга. По сюжету представленного номера, Симург вручил своё перо бакинской девушке по имени Мина, чтобы она могла сжечь его в случае необходимости и призвать его на помощь. Макет птицы имел длину 15 метров, весил 750 килограммов и был украшен 785 крошечными лампочками, мерцавшими подобно звёздам.^[187]

Азербайджанский поэт Иззеддин Хасаноглу в своём месневи «Китаби-Сиретин-Неби» изложил свои мысли о сотворении мира. Эти идеи соответствуют идеям, отражённым в памятниках гёктюркской эпохи.^[20] Хасаноглу включил в своё произведение мысль о том, что тюркская нация — сын земли и неба: «Gög atamuz yir anamuzdur yeġin. Ol ikinüñ oğlıyuz biz üş hemin» («Небо наш отец, земля — наша мать, и мы — их дети»).^[188] Он упоминает верование в «разрыв» или «раскрытие» неба. У азербайджанцев тоже есть поверье, что при сильном дожде небо может «расколоться».^[189] В своём сочинении Хасаноглу говорит об «у́чмаке» (uçmaq — восхождении/«полёте» на небо)^[64], о связи небес с Богом.^[133] Чтобы подчеркнуть идею о том, что железо — это небесный дар, Хасаноглу использует выражение «göy dəmir» («небесное железо»).^[190] Он вводит образ дракона как в сказочном виде, так и в виде великана (дива), превратившегося в большую змею.^[191]

Абдуррагим бек Хагвердиев мастерски использовал мифологические элементы в своих произведениях. В его работах «Пери джаду» («Волшебница пери»), «Гырмызы гары» («Красная старуха»), «Дагылан тифаг» («Разрушенный союз») встречаются образы иблиса, шайтана, пери, аджинна, дервиша, колдуньи. В «Пери джаду» показано поклонение иблису, присущее Восточно-исламской мысли, в его основных литературных чертах.^[21] В его произведении «Гырмызы гары» («Красная старуха») эта героиня воспринимается как помеха для жестокого падишаха и его окружения. Но благодаря волшебной силе старуха может исчезать, когда захочет. Здесь она выступает под прозвищем «вестница красного урагана» и является положительным персонажем.^[192]

Роман Юсифа Самедоглу «День преступления» («Cinayət günü») привлекает внимание своими мифологическими пластами и воссозданной в нём мифологией. Роман «Махшар» («Судный день») Исы Муганны также содержит мифологические элементы.^[22] Мовлуд Сулейманлы в своих произведениях «Кёч» («Переселение»), «Шейтан» («Дьявол»), «Йел Ахмедин Бейлийи» («Бейлик Ветреного Ахмеда») также использовал мифологические мотивы. В книге «Йел Ахмедин Бейлийи» упоминается, как женщина осыпает ноги новорождённого мальчика пыльцой бабочки; она появляется в обличье обычного человека лишь на миг, в момент своего магического действа.^[23]

В Азербайджане сняты такие фильмы, как «Тайна одной крепости» («Bir qalanın sirri»), «Волшебный халат» («Sehrli xalat»), «В стране чужих джиннов» («Qərib cinlər diyarında»), «Трудные дороги» («Əzablı yollar»), «Легенда о Серебряном озере» («Gümüşgöl əfsanəsi»), «Джин в микрорайоне» («Cin mikrorayonda») и другие. В фильме «Тайна одной крепости» отрицательного персонажа — колдуна Гёйгёз Коса — сыграл Андрей Файт.^[193]

Комментарии

Источники

В сносках к статье найдены неработоспособные вики-ссылки. Исправьте короткие примечания, установленные через шаблон {{sfn}} или его аналоги, в соответствии с инструкцией к шаблону, или добавьте недостающие публикации в раздел источников. Список сносок: Abbasova, 2023, Altaylı, 2021, Altaylı, 2023, Azərbaycan etnoqrafiyası, III cild, 2007, Babək, 2011, Bayat, 1995, Gasimova, 2015, International Symposium on Mythology, 2019, İsmayıl, 2008, Karakurt, 2011, Khudaverdiyeva, 2024, Meeker, 1992, Mustafayev, 2021, Najafov, 2019, Paşayeva, 2007, Qafarlı, 1999, Qafarlı, 2004, Qafarlı, 2011, Qaliboğlu, 2020, Sarpkaya, 2022, Sattarov, 2020, Şəki folklor örnəkləri. II kitab, 2014, Ариф, 1979, АСЭ, 1981, Каракашлы, 1964, Набиев, 1986, Набиев, 1988, Пашаев, 2009, Әфәндијев, 1992 (15 января 2025)