Лу́ций Опи́мий (лат. Lucius Opimius; II век до н. э.) — древнеримский политический деятель и военачальник. В 125 году до н. э. он подавил восстание в латинской колонии Фрегеллы, а в последующие годы стал одним из лидеров консервативной части сената. Его первая попытка стать консулом не удалась из-за противодействия Гая Семпрония Гракха (123 год). В 121 году до н. э. Опимий всё же достиг консульства и, действуя на стороне сената, организовал расправу над Гракхом и его сторонниками. В 116 году до н. э. он возглавил сенатскую комиссию, организовавшую раздел Нумидийского царства; семью годами позже всаднический суд обвинил Опимия в том, что он брал взятки у царя Югурты, и ему пришлось удалиться в изгнание. Вскоре после этого Опимий умер в Диррахии.

По имени Луция Опимия получило своё название знаменитое в последующую эпоху «опимианское вино».

Луций Опимий принадлежал к плебейскому роду Опимиев, возвысившемуся во II веке до н. э., и был сыном консула 154 года до н. э. Квинта Опимия^[1].

В 125 году до н. э. Луций Опимий стал городским претором^[2]. В этом году консул Марк Фульвий Флакк выдвинул законодательную инициативу, предполагавшую распространение римского гражданства на союзников. Ответом на неудачу этого законопроекта стало восстание латинской колонии Фрегеллы — большого и богатого города на границе между Лацием и Кампанией, который Моммзен называет вторым по значению городом Италии для той эпохи^[3]; возможно, фрегелланцев поддержал Аускулум в Пицене^[4].

Опимий возглавил борьбу с восстанием. Он смог быстро взять Фрегеллы благодаря предательству одного из их жителей Квинта Нумитора Пулла, а затем разрушил город^[5][6]. На части его территории была основана колония Фабратерия, а остальные земли фрегелланцев были разделены между соседними общинами^[3]. По завершении военных действий Опимий потребовал от сената триумф, но получил отказ, поскольку победа была одержана не во внешней войне, а при «возвращении того, что ранее принадлежало римскому народу»^[7].

Спустя положенные по закону два года после претуры Луций Опимий выдвинул свою кандидатуру в консулы. На этот год (123 до н. э.) пришёлся первый трибунат Гая Гракха, выдвинувшего ряд законодательных инициатив в интересах плебса и всадничества. В развернувшейся политической борьбе Опимий занимал сторону сената; известно, что «частными беседами возбуждал Опимия против Гракха» молодой политик Марк Эмилий Скавр^[8]. На консульских выборах Гай Семпроний неожиданно для всех поддержал кандидатуру Гая Фанния, и тот благодаря этому одержал победу над Опимием с огромным преимуществом^[9][10].

В следующем году Опимий снова выдвинул свою кандидатуру. К этому моменту он был уже влиятельным сенатором, заручившимся за время, прошедшее с последних выборов, многочисленными приверженцами^[11]; Опимия называют даже главой самой консервативной части сената, выступавшей против любых преобразований и возглавлявшейся ранее Назикой Серапионом, который удалился в изгнание в 132 году до н. э.^[12]. Известия о росте влияния консерваторов заставили Гракха раньше времени вернуться из Африки, где он занимался основанием колонии Юнония на месте Карфагена^[11]. Тем не менее Опимию удалось добиться консульства^[13]. К власти он пришёл с твёрдым желанием любой ценой «отделаться от опасного противника»^[14].

Коллегой Опимия стал патриций Квинт Фабий Максим, который весь свой консульский срок провёл в Галлии^[15]. В результате в руках Луция сосредоточилась большая власть в городе, и противники Гракха уже с начала года побуждали консула к решительным мерам и провоцировали трибуна на противоправные действия. Когда из Африки пришли известия о неблагоприятных предзнаменованиях, началось обсуждение судьбы Юнонии — одного из главных начинаний Гая Семпрония^[16]. В решающий день, «когда Опимий намеревался отменить законы Гракха», на Капитолии собрались вооружённые представители обеих противоборствующих сторон. В стычке был убит ликтор консула Квинт Антиллий; согласно Плутарху, Опимий отреагировал на это со злорадством и начал призывать к мести^[17].

На следующий день сенат, возмущённый убийством ликтора, принял чрезвычайное постановление, облекавшее Опимия неограниченными полномочиями^[18]. Это был первый в истории Рима случай объявления фактически военного положения без назначения диктатора^[19].

Всю ночь Опимий готовился к решительной схватке: он собрал отряд критских лучников, приказал вооружиться и явиться на Капитолий всем сенаторам и всадникам (каждому — с двумя вооружёнными рабами). Союзник Гракха Марк Фульвий Флакк со своей стороны собирал плебс^[20]. Утром Гракха и Флакка вызвали в сенат для дачи объяснений, но они в качестве ответа заняли Авентин, а в сенат отправили только младшего сына Флакка, который «обратился к консулу и сенату со словами примирения»^[21].

Тогда Опимий приказал арестовать Флакка-младшего и двинул свои вооружённые силы на Авентин. Началось полномасштабное сражение, шедшее, согласно Орозию, с переменным успехом, пока Опимий не ввёл в бой лучников^[22]. Под обстрелом гракханцы обратились в бегство^[23]. Флакк был убит, а Гракх, не участвовавший в схватке, смог бежать на другой берег Тибра, где пал от руки своего раба, действовавшего по его просьбе. Всего на Авентине погибло 250 человек^[24][25], а в ходе последовавших расправ — ещё три тысячи; тела погибших бросали в Тибр, а их имущество подвергалось конфискации^[26][27]. Опимий, как пишет Орозий, был настолько безжалостен, что казнил много невиновных, даже не объявив им причину казни^[28].

За головы Флакка и Гракха консул ещё перед схваткой назначил вознаграждение в размере равного веса золота. Голову Гракха Опимию принёс друг последнего Септумулей, предварительно вынув из отрубленной головы мозг и залив на его место расплавленный свинец для большего веса^[29][30]. Он получил золото, а «безвестные люди», принесшие голову Флакка, — нет (так у Плутарха^[26]; согласно Аппиану, награда была выдана за обе головы^[31]). Сына Флакка Опимий заставил совершить самоубийство^[26][32].

После разгрома гракханского движения Опимий по приказу сената построил в честь этого события храм Согласия^[31].

В 120 году до н. э. народный трибун Публий Деций привлёк Опимия к суду по обвинению в казни без суда римских граждан. Защитником стал консул Гай Папирий Карбон, построивший свою речь на том, что убийство Гракха было «совершено законно и на благо родине»^[33], и добившийся оправдания^[5][34]. В последующие годы Опимий пользовался большим влиянием в сенате^[35], но жил, «окружённый ненавистью и презрением народа, в первое время… униженного и подавленного, но уже очень скоро показавшего, как велика была его любовь и тоска по Гракхам»^[36].

В 116 году до н. э. Опимий возглавил комиссию из десяти легатов, которая разделила Нумидию между двумя царями-соперниками — Югуртой и его братом Адгербалом: первый получил западную часть царства, второй — восточную^[37]. Саллюстий намекает на то, что Опимий, будучи изначально «недругом» Югурты, занял его сторону благодаря взяткам, так что тот получил при разделе наиболее богатую и густонаселённую часть страны^[38][39]. Из-за этого эпизода своей биографии Опимий получил от Луцилия прозвище «Югуртинский»^[40]. Правда, в историографии отмечают пристрастность Саллюстия, стремившегося всеми способами подчеркнуть продажность римской знати конца II века. Его утверждение о том, что западная часть Нумидии была более освоенной и населённой, видимо, не соответствует действительности, что ставит под сомнение и рассказ о взятках^[41].

Спустя несколько лет началась Югуртинская война, и после позорного поражения римской армии при Сутуле чрезвычайная комиссия начала расследование деятельности ряда нобилей, занимавшихся нумидийским вопросом. Оказавшийся среди них Опимий был осуждён за взяточничество и отправился в изгнание^[42]; сочувствовавший ему Цицерон в связи с этим говорит, что Опимия осудили пристрастные к нему «гракховские судьи», имея в виду передачу судов всадникам Гаем Гракхом^[43][44]. «Из-за своей прежней жестокости он не встретил у граждан никакого снисхождения»^[45].

Опимий умер в Диррахии, в бедности и бесславии^[36]. Цицерон в одной из своих речей (56 год до н. э.) упоминает его гробницу на побережье близ Диррахия и памятник на римском форуме^[44].

У Луция Ампелия упоминается некий Луций Опимий, который в 102 году до н. э. воевал с кимврами под командованием Квинта Лутация Катула^[46]. В историографии его считают сыном^[47] или внуком^[48] консула 121 года.

Веллей Патеркул характеризует Опимия как «человека безупречного и серьёзного»^[45]. В борьбе с Гракхом он проявил большую личную отвагу^[28]. Многие источники подчёркивают продемонстрированную Опимием крайнюю жестокость^[49][45][28]. При этом существует мнение, что под предлогом защиты основ государства он мстил своим врагам и что его действия были истолкованы именно так многими современниками^[50]. Согласно Саллюстию, Опимий стал исполнителем воли кучки знати, убившей Гракха из-за того, что тот начал расследовать её преступления^[51].

Цицерон относился к Опимию с симпатией, одобряя его деятельность во время консулата и сочувствуя его тяжёлой судьбе. Для Марка Туллия Опимий был «выдающимся гражданином»^[43] «с огромными заслугами перед государством», ставшим в конечном счёте жертвой своих врагов^[44]; Гай Гракх же, по словам Цицерона, был «убит по справедливости»^[52]. В речи «В защиту Публия Сестия», когда оратору понадобилось вызвать у своих слушателей симпатию к Опимию, он счёл необходимым сразу после упоминания имени Луция заговорить о его «всеми забытой гробнице»^[44], чтобы смягчить наверняка многочисленных недоброжелателей этого человека^[53].

Плутарх изображает Опимия как последовательного провокатора и лицемера, отнёсшегося к гибели собственного ликтора от рук политических противников как к большой удаче и использовавшего это малозначительное происшествие для расправы над рядом сограждан^[54], включая самого достойного представителя эпохи^[36].

Расправа над Гаем Гракхом, осуществлённая человеком с «квазиконституционными полномочиями»^[55], сыграла важную роль в формировании в Риме традиции узаконенных убийств политиков, чья деятельность признавалась угрожающей основам государства^[55]. Цицерон, требуя в своей речи перед сенатом казни для Катилины и его сторонников, открыто апеллировал к опыту Луция Опимия^[18].

Моммзен называет Опимия «одним из самых энергичных и неразборчивых на средства вождей строго аристократической партии, твердо решившим при первом удобном случае отделаться от опасного противника»^[14].

Фалернское вино из винограда урожая 121 года до н. э. (консульство Луция Опимия) долго считалось ценителями самым лучшим. Цицерон в трактате «Брут», написанном 75 лет спустя, упоминает это мнение как актуальное, хотя и говорит, что это вино «уже слишком старое, потеряло вкус, который мы в нем ищем, и стало совсем невыносимо»^[56]. Веллей Патеркул упоминает «знаменитое опимианское вино», не сохранившееся до его времени^[57]. Но Плиний Старший пишет об опимианском: «до сих пор хранятся эти вина; им уже почти двести лет, и они превратились в нечто вроде горьковатого мёда — таково свойство вина в глубокой старости, — пить их в чистом виде нельзя и нельзя уничтожить водой их неодолимую горечь; зато малейшая их подмесь исправляет другие вина»^[58].

«Столетний опимианский фалерн» подавался на пиру у Трималхиона в романе «Сатирикон» как атрибут неправдоподобной роскоши^[59].

Луций Опимий действует в романе Милия Езерского «Гракхи». Здесь изображено главным образом его противостояние Гаю Семпронию Гракху. Опимий является также одним из персонажей романа Пима Вирсинги «Гракханцы».

1. Аврелий Виктор. О знаменитых людях // Римские историки IV века. — М.: Росспэн, 1997. — С. 179—224. — ISBN 5-86004-072-5.
2. Луций Ампелий. Памятная книжица. — СПб.: Алетейя, 2002. — 244 с. — ISBN 5-89329-470-X.
3. Аппиан Александрийский. Римская история. — СПб.: Алетейя, 1998. — 740 с. — ISBN 5-02-010146-X.
4. Валерий Максим. Достопамятные деяния и изречения. — СПб.: Издательство СПбГУ, 2007. — ISBN 978-5-288-04267-6.
5. Веллей Патеркул. Римская история // Малые римские историки. — М.: Ладомир, 1996. — С. 11—98. — ISBN 5-86218-125-3.
6. Тит Ливий. Периохи // История Рима от основания города. — М.: Наука, 1989. — Т. 3. — С. 557—589. — ISBN 5-02-008995-8.
7. Орозий. История против язычников. — СПб.: Издательство Олега Абышко, 2004. — 544 с. — ISBN 5-7435-0214-5.
8. Петроний. Сатирикон. — М.: Вся Москва, 1990. — 236 с. — ISBN 5-7110-0082-9.
9. Плиний Старший. [[Естественная история (Плиний)|Естественная история]]  (неопр.). Дата обращения: 27 ноября 2015.
10. Плутарх. Тиберий и Гай Гракхи // Сравнительные жизнеописания. — СПб.: Кристалл, 2001. — С. 153—192. — ISBN 5-02-011570-3, 5-02-011568-1.
11. Саллюстий. Югуртинская война // Цезарь. Саллюстий. — М.: Ладомир, 2001. — С. 488—570. — ISBN 5-86218-361-2.
12. Цицерон. Брут // Три трактата об ораторском искусстве. — М.: Ладомир, 1994. — С. 253—328. — ISBN 5-86218-097-4.
13. Цицерон. Об обязанностях // О старости. О дружбе. Об обязанностях. — М.: Наука, 1974. — С. 58—158.
14. Цицерон. Об ораторе // Три трактата об ораторском искусстве. — М.: Ладомир, 1994. — С. 75—272. — ISBN 5-86218-097-4.
15. Марк Туллий Цицерон. Речи. — М.: Наука, 1993. — Т. 1. — 448 с. — ISBN 5-02-011168-6.

1. Заборовский Я. Некоторые стороны политической борьбы в римском сенате (40—20-е гг. II в. до н. э.) // Вестник древней истории. — 1977. — № 3. — С. 182—191.
2. История римской литературы. — М.: Издательство АН СССР, 1959. — Т. 1. — 534 с.
3. Ковалёв С. История Рима. — М.: Полигон, 2002. — 944 с. — ISBN 5-89173-171-1.
4. Короленков А., Смыков Е. Сулла. — М.: Молодая гвардия, 2007. — 430 с. — (Жизнь замечательных людей). — ISBN 978-5-235-02967-5.
5. Моммзен Т. История Рима. — Ростов-на-Дону: Феникс, 1997. — Т. 2. — 640 с. — ISBN 5-222-00047-8.
6. Broughton T. Magistrates of the Roman Republic. — New York: American Philological Association, 1951. — Vol. I. — 600 p. — (Philological Monographs, No. 15).
7. Lewis R. Catulus and the Cimbri // Hermes. — 1974. — Vol. 102. — P. 90—109.
8. Münzer F. Opimius (5) // RE. — 1939. — Bd. XXXV. — S. 677.
9. Wiseman T. The Ethics of Murder // Idem. Remembering the Roman People. Essays on Late Republican Politics and Literature. — 2009. — P. 177—210.

Эта статья входит в число хороших статей русскоязычного раздела Википедии.